САТИРЫ СМЕЛЫЙ ВЛАСТЕЛИН

Среди описанных в знаменитой ломоносовской оде 1747 года юношей, любящих науку и желающих послужить на этом поприще России, мы видим русского дворянина и потомка немецких рыцарей Дениса Ивановича Фонвизина (1745-1792), гениального драматурга и прозаика. Он поступил в гимназию при Московском университете, а затем при покровительстве того же И.И. Шувалова стал его студентом и рано начал литературные занятия, печатая свои переводы. Юный Фонвизин многому научился у умного и знающего профессора-немца И. Рейхеля и проявил необычайную способность к иностранным языкам. Но никто в XVIII столетии не писал драмы и прозу таким живым, органичным народным языком, как этот обрусевший немец, которого Пушкин точно назвал «из перерусских русским».
С Фонвизина начинается генеральная линия русской сатиры, ведущая через его младшего современника и достойного наследника Крылова и Грибоедова к Гоголю, Щедрину и Булгакову. Этот драматург сделал свою общественную комедию подлинно народной, серьезный смех – своим главным действующим лицом и обличителем национальных пороков, а русский театр – той высокой кафедрой, с которой обращались потом к нашему зрителю Грибоедов, Гоголь и Островский.
Фонвизин пошел по обозначенному Ломоносовым пути просвещения, но выбрал из его системы «трех штилей» один, быстро меняющийся «средний» – стихию живого русского слова, которым продолжали говорить дворянство, особенно провинциальное, духовное сословие и образованные разночинцы. Точнее, драматург создал язык отечественной драмы, верно понимая её как искусство слова и зеркало общества и человека. Он вовсе не считал этот язык идеальным и окончательным, а своих героев положительными персонажами. Будучи членом Российской академии, писатель всерьез занимался изучением и совершенствованием современного ему языка, составлял его толковый словарь.
Сатира Фонвизина направлена и на людей, и на их язык (это видно уже в раннем «Бригадире», где одинаково смешны невежественные и грубые бригадир и бригадирша с их архаичными речениями, и их глупый офранцузившийся сын Иванушка и жеманная советница-модница), более того, она умело пользуется их языком как орудием сатирических характеристик. Но драматург хотел изобразить, то есть заставить действовать и говорить на сцене живых своих современников и их подлинный устный язык. И уже в «Бригадире» ему это удалось вполне. Начальник и покровитель Фонвизина граф Н.И. Панин, после чтения комедии при дворе цесаревича Павла Петровича, верно заметил автору: «Вы очень хорошо наши нравы знаете, ибо Бригадирша ваша всем родня… Это в наших нравах первая комедия».
Театр классицизма, где царили французская псевдоисторическая трагедия в стихах и русские подражания ей, не мог воплотить новаторские идеи Фонвизина-драматурга, к тому же сатира считалась тогда низшим родом литературы. Писатель знал новую Россию и понимал природу театра как общественного зрелища, среди его друзей были лучшие актеры того времени Ф.Г. Волков и И.А. Дмитревский, будущий исполнитель роли Стародума. Сам Фонвизин обладал незаурядным даром актера и чтеца, играл в студенческом театре и глубоко понимал законы сцены, знал нарождающегося русского театрального зрителя. Отсюда огромный успех первой его комедии «Бригадир» (1768-1769), читавшейся автором императрице, цесаревичу Павлу Петровичу и многим вельможам и поставленной в придворном театре.
Увлекательный, стремительно развивающийся сюжет, острые реплики, «быстрые» диалоги, смелые комические положения, индивидуализированная разговорная речь персонажей, злая сатира на русское дворянство, насмешки над плодами французского просвещения – все это было ново и привлекательно и в то же время знакомо, узнаваемо для слушателей и зрителей «Бригадира».
Молодой Фонвизин высмеивал дворянское общество и его пороки, поразившую людские умы и душу язву крепостного рабства. Он показал это темное царство как оплот тяжелого самодурства, повседневной бытовой жестокости, безнравственности и бескультурья. Театр как средство социальной публичной сатиры требовал понятных для зрителей персонажей и языка, острых актуальных проблем. Все это есть в знаменитой комедии Фонвизина «Недоросль», которая ставится на сцене и сегодня.
Комедия написана в 1779-1781 годах, поставлена в 1782 году. К этому времени Фонвизин завершил уже свою служебную и придворную карьеру и вынужден был уйти в отставку, фактически это была опала. На службе в Коллегии иностранных дел он был правой рукой вице-канцлера Н.И. Панина, то есть фактически заместителем министра иностранных дел и во многом определял внешнюю политику Российской империи. Фонвизина оценил и приблизил к себе умный и просвещенный наследник престола Павел Петрович. Благосклонно относилась вначале к остроумному автору «Бригадира» и императрица Екатерина, сама писательница и комедиограф.
Но смелые журнальные выступления, опасная близость к опальному наследнику престола, княгине Е.Р. Дашковой, графу Г.Г. Орлову и главе антиекатерининской оппозиции Панину, политический и личный конфликт с всесильным Г.А. Потемкиным помешали придворной и литературной карьере Фонвизина и окончательно рассорили его с подозрительной императрицей, которая, как верно заметил Пушкин, боялась его немалого влияния на государственные дела и беспощадного таланта сатирика. «Помог» этому и острый язык насмешливого писателя.
Изменился и сам автор «Бригадира». Его молодое увлечение передовыми идеями французских просветителей сменилось разочарованием и скепсисом после путешествия во Францию в 1777-1778 годах и личного знакомства с этими философами и литераторами. И наконец, восстание Пугачева заставило Фонвизина многое пересмотреть в своих просветительских идеях и идеалах, он усомнился в русском дворянстве как передовой силе общества, самой его способности просвещенно и эффективно управлять своим огромным государством – военно-феодальной Российской империей, своими имениями и крестьянами.
Все это отразилось в «народной» (Пушкин) комедии «Недоросль». Однако современники, видя ее в театре, сначала от души смеялись, но потом ужасались, испытывали глубокую печаль и именовали веселую пьесу Фонвизина современной русской трагедией. Пушкин оставил для нас ценнейшее свидетельство о тогдашних зрителях: «Бабушка моя сказывала мне, что в представлении «Недоросля» в театре бывала давка – сыновья Простаковых и Скотининых, приехавшие на службу из степных деревень, присутствовали тут – и следств<енно> видели перед собою близких и знакомых, свою семью».
Фонвизинская комедия была верным сатирическим зеркалом, на которое нечего пенять. Смех драматурга был серьезен, смело указывал на национальные недостатки, разоблачал их и потому становился общественной силой. «Сила впечатления в том, что оно составляется из двух противоположных элементов: смех в театре сменяется тяжелым раздумьем по выходе из него», – писал о «Недоросле» историк В.О. Ключевский. Таково точно было потом воздействие на публику «Ревизора» Гоголя.
Гоголь, ученик и наследник Фонвизина, метко назвал «Недоросля» подлинно общественной комедией: «Комедия Фонвизина поражает огрубелое зверство человека, происшедшее от долгого бесчувственного, непотрясаемого застоя в отдаленных углах и захолустьях России… Нет ничего в ней карикатурного: все взято живьем с природы и проверено знаньем души». Реализм и сатира помогают автору комедии заговорить о судьбах просвещения в России. Фонвизин устами Стародума назвал воспитание «залогом благосостояния государства». А все описанные им комические и трагические обстоятельства и самые характеры отрицательных персонажей смело можно назвать плодами невежества и злонравия.
Ибо, побывав в помещичьей усадьбе дворян Простаковых, зритель увидел всю дворянскую Россию в ее самодурстве, неуважении к закону и правам других людей, самодовольном невежестве, корыстолюбии, какой-то простодушной жестокости и житейской эгоистической хитрости. «Обучение» недоросля Митрофана и его псевдоучителя, кучер-немец Вральман, отставной сержант Цифиркин и семинарист Кутейкин, показали весь упадок русского просвещения, приведший к нравственному падению дворянства, забвению дворянами своей главной, почетной должности – службы Отечеству. Отец недоросля не может прочитать письмо Стародума, ибо неграмотен. А сама фамилия дядюшки Тараса Скотинина и его безграничная любовь к свиньям явственно указывают крайние пределы этого нравственного огрубения и падения.
Отметим, что «Недоросль» прямо начинается с остроумно обыгрывающего народную поговорку о Тришкином кафтане разговора об учении. Госпожа Простакова всерьез, со свойственным ей простодушным упрямством уверяет нерадивого крепостного портного Тришку, что учиться шить кафтаны совсем не обязательно.
Уже Петр Великий столкнулся с тяжелым недоверием и нелюбовью к учению, этой национальной особенностью своих ленивых подданных, и под страхом наказания обязал их учиться. Известно, что этот его указ встретил скрытое, но отчаянное сопротивление дворян, видевших, как и Митрофанушка, в учении одно только наказание, считавших науки ненужными, недворянским делом.
В комедии Фонвизина есть явственные следы этого упрямого сопротивления: безграмотный взяточник, отец Простаковой и Тараса Скотинина говорил: «Прокляну робенка, который что-нибудь переймет у басурманов». Дочь его хитрее, понимает, что избалованный и ленивый сын ее Митрофанушка должен хоть как-то соответствовать формальным требованиям правительства к дворянину, но и обучает его именно формально, не утруждая великовозрастное «дитя» грузом серьезных знаний и дав ему полуграмотных «учителей», крепостных дядек и нянюшек: «Без наук люди живут и жили». По решительному мнению Простаковой, науки бывают дурацкие и не дворянские, дворянину не нужные и бесполезные, вроде географии, науки извозчиков.
То есть ленивого и наглого, но житейски весьма смышленого Митрофанушку учат не наукам и нравственным правилам, а именно безнравственности, обману, неуважению к его долгу дворянина и к собственному отцу, умению ради своего удобства и выгоды обходить все законы и правила общества и государства. Этот грубиян и лодырь весьма неглуп, хитер, мыслит практически, видит, что материальное благосостояние Простаковых зависит не от их просвещенности и служебного рвения, а от бестрепетной наглости его матери, от взяточничества отца, ловкого обирания дальней родственницы Софьи и беспощадного угнетения и ограбления своих крестьян. Зачем ему учиться, если можно жениться на богатой наследнице и, не служа, согласно знаменитому указу о вольности дворянства, привольно жить в своем имении на деньги жены и угнетать крепостных?
Митрофан, его безграмотный, забитый энергичной женой отец, преступная (ибо она легко идет и на уголовные преступления) мать и ее злобный и жадный братец Тарас Скотинин составляют живописную группу отрицательных персонажей. Это ярчайшие, с удивительным реализмом описанные представители «барства дикого» (Пушкин), деды и отцы персонажей «Мертвых душ» Гоголя. Все они враги просвещения и закона, преклоняются только перед властью и богатством, боятся только материальной силы и все время хитрят, всеми средствами добиваются своих выгод, руководствуясь только практическим умом и своим интересом. Нравственности, культуры, идей, идеалов, высоких стремлений, каких-то моральных устоев у них просто нет, не говоря уже о знании и уважении законов.
Простакова задает взявшему ее имение в опеку честному чиновнику Правдину очень важный для России вопрос: «Все ли указы исполняются?» Она и ее родственники по собственному опыту хорошо знают, что не все, верят, что указы и законы в реальной русской жизни никому не нужны, не исполняются; их всегда можно успешно обойти или повернуть с помощью подкупленных чиновников в свою пользу, были бы деньги и связи в сферах. Не нужно им и просвещение. Эти люди живут не по закону и нравственной правде, а по собственным безнравственным «понятиям», добиваются только своей материальной выгоды. Поэтому они все время попадают в комические положения, которые наглядно раскрывают их грубое самодурство, злобу, невежество, неуважение к другим людям и законам и корыстолюбие. Этим разоблачительным комизмом и движима сатира Фонвизина, сумевшего в наглой борьбе одичавших помещиков за приданое беззащитной богатой невесты показать психологию и мораль, а точнее, аморальность целого класса, высшего служилого сословия, основы дворянской империи.
Центральной фигурой этой группы, главным персонажем пьесы Фонвизина является поистине бессмертная госпожа Простакова. Она сразу становится основной пружиной, движущей сценическое действие, ибо в этой провинциальной дворянке есть какая-то мощная жизненная сила, которой не хватает не только положительным персонажам, но и ее ленивому эгоисту сыну и свиноподобному братцу. «Это лицо в комедии необыкновенно удачно задуманное психологически и превосходно выдержанное драматически», – говорил о Простаковой знаток эпохи историк В.О. Ключевский. Да, это персонаж в полном смысле отрицательный. Но весь смысл комедии Фонвизина в том, что его госпожа Простакова – лицо живое, чисто русский тип и что все зрители этот тип знали и понимали, что, выйдя из театра, они с госпожами простаковыми неизбежно встретятся в реальной жизни и будут беззащитны.
С утра до вечера эта женщина сражается, давит на всех, угнетает, приказывает, следит, хитрит, лжет, ругается, грабит, бьет, унять ее не могут даже богатый и влиятельный Стародум, государственный чиновник Правдин и офицер Милон с воинской командой. В основе этого живого, сильного, вполне народного характера – чудовищное самодурство, бестрепетная наглость, чисто народная сметливость, жадность к материальным жизненным благам, желание, чтобы все было по ее нраву и воле. А ведь это злобное хитрое существо – мать, она беззаветно любит своего Митрофанушку и все это делает ради сына, нанося ему страшный нравственный вред. Отсюда ее трагедия матери: в конце пьесы эгоистичный баловень от нее отворачивается, и потрясенная женщина падает в обморок.
«Эта безумная любовь к своему детищу есть наша сильная русская любовь, которая в человеке, потерявшем свое достоинство, выразилась в таком извращенном виде, в таком чудном соединении с тиранством, так что чем более она любит свое дитя, тем более ненавидит все, что не есть ее дитя», – писал о Простаковой Гоголь. Ради материального благополучия сына она кидается с кулаками на братца, готова сцепиться с вооруженным шпагой Милоном и даже в безвыходной ситуации хочет выиграть время, чтобы подкупом, угрозами и обращением к влиятельным покровителям изменить официальный судебный приговор об опеке ее имения, оглашенный Правдиным. Простакова хочет, чтобы она, ее семья, ее крестьяне жили по ее практическому разуму и воле, а не по каким-то там указам, законам и правилам просвещения: «Что захотела, поставлю на своем».
Ясно, что в этом она упорно и сознательно противостоит Стародуму и его единомышленникам, Правдину, Софье и Милону. На все их красноречивые проповеди о необходимости сочетать просвещение с высокой нравственностью она ответила знаменитой фразой о дурацких и «недворянских» науках, ненужных и даже вредных в реальной жизни. Сына Простакова учит, как известно, безнравственности, умению служить только своей личной пользе и воле.
Здесь в комедии Фонвизина появляется ключевое для понимания всей этой эпохи слово «Вольность», ставшее названием знаменитых од Радищева и Пушкина. В русском политическом словаре оно неразрывно соединено со столь же значимым словом «Закон», которое тоже обычно писалось с большой буквы. И было соединяющее эти два важных слова название, которое есть и в «Недоросле», всем дворянам и грамотным людям России известное название знаменитого указа доброго и несчастного императора Петра III 1762 года – «Закон о вольности дворянства».
О нем и говорит опытная в подкупе и использовании личных связей Простакова, защищая свою врожденную жестокость, преступления и самодурство: «Разве я не властна и в своих людях?» Ей возражает благородный, но наивный Правдин: «Нет, сударыня, тиранствовать никто не волен». И тут мастерица повседневного бытового беззакония и насилия вдруг ссылается на закон: «Не волен! Дворянин, когда захочет, и слуги высечь не волен; да на что ж дан нам указ-от о вольности дворянства?» Изумленный Стародум и вместе с ним автор восклицают только: «Мастерица толковать указы!»
Впоследствии Ключевский верно сказал: «Все дело в последних словах госпожи Простаковой; в них весь смысл драмы и вся драма в них же… Она хотела сказать, что закон оправдывает ее беззаконие». Простакова не желает признавать никаких обязанностей дворянства, спокойно нарушает и закон Петра Великого об обязательном образовании дворян, знает только свои права, толкуемые ею весьма вольно и всегда в свою пользу и от реальных законов, в том числе и от указа о вольности дворянства, далеко отошедшие. В ее лице целое служилое сословие отказывается исполнять законы своей страны, свой долг и обязанности, дворянскую должность, столь ценимую Фонвизиным. О какой-то дворянской чести, личном достоинстве, вере и верности, взаимном уважении, служении государственным интересам тут и говорить не приходится.
Фонвизин видел, к чему это привело на деле: к государственному развалу, безнравственности, лжи и продажности, фаворитизму, безжалостному угнетению крепостных крестьян, всеобщему воровству и пугачевскому восстанию. Поэтому и писал о екатерининской России: «Государство, в котором почтеннейшее из всех состояний, долженствующее оборонять отечество купно с государем и корпусом своим представлять нацию, руководствуемое одною честию, дворянство, уже именем только существует и продается всякому подлецу, ограбившему отечество».
Об этом в комедии сказали ее положительные персонажи. Их часто называли бледными, схематичными, ходульными, рупорами авторских идей. Отчасти это так. Стародум и его единомышленники говорят книжным языком политических трактатов самого Фонвизина и поучают со сцены. Но таковы были законы тогдашней драматургии: в «классицистской» пьесе всегда существовали герои-резонеры, произносившие монологи-поучения «от автора». За Стародумом, Правдиным, Софьей и Милоном стоит, конечно, сам Фонвизин с его богатым опытом государственной и придворной службы и безуспешной борьбы за благородные просветительские идеи в высших сферах безнравственной власти.
Но в речах Стародума высказан и другой взгляд на долг просвещенного государя, назначение дворянства и на просвещение, спорящий с «идеями» госпожи Простаковой. Фонвизинская сатира не самоцель, она открывает дорогу положительным ценностям и идеям, его политическим и просветительским взглядам. И это не только взгляды автора, но и политическая программа всей антиекатерининской дворянской оппозиции, от Н.И. Панина до А.Н. Радищева, сочувственно цитировавшего «Недоросля» и рукописную «Всеобщую придворную грамматику» Фонвизина в «Путешествии из Петербурга в Москву». Недаром впоследствии драматург собирался издавать журнал «Друг честных людей, или Стародум». Но полиция в 1788 году запретила печатание журнала. Значит, у писателя и у персонажа его комедии было много единомышленников среди просвещенных, оппозиционно настроенных россиян.
Стародум, как и сам Фонвизин, служил при дворе государя и был изгнан за излишнюю прямоту, честность и верность идее служения дворянина Отечеству. Он говорит Правдину об императорском дворе как о месте циничной борьбы личных интересов, где люди стремятся уничтожить друг друга, пекутся только о себе и настоящем часе, не думают ни о предках, ни о потомках, но лишь о собственном материальном благополучии и личной карьере. Не ценятся бескорыстные дела, личные достоинства, образование, ум и благородство. Стародум не говорит, что это вина допускающего и поощряющего все эти недостойные дела и мысли монарха, но это было и так ясно всем зрителям.
Персонаж Фонвизина рисует портрет идеального просвещенного монарха, не позволяющего придворным льстецам его обманывать, унижаться и унижать других: «Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо… Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных». Сказано Стародумом и об идеальном, честном и мудром вельможе, отличающемся «неустрашимостью человека государственного, который говорит правду государю, отваживаясь его прогневать». Просвещенный государь должен управлять просвещенными подданными на основании «твердого законоположения». Само существование простаковых и скотининых показывает, что этого на самом деле нет. Но русский просветитель и дворянин Фонвизин всей своей комедией доказывает, что к этому всем, и прежде всего государю (то есть Екатерине II) и дворянству, необходимо стремиться во всех сферах неидеальной русской жизни.
Путь к этому – воспитание, стремление к благонравию и добродетели при изучении всех наук: «Верь мне, что наука в развращенном человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу». Вольным и владеющим крестьянами может быть только просвещенное, высоконравственное, осознающее свою государственную должность дворянство. Пример Митрофанушки наглядно показывает, к чему может провести неправильное, чисто формальное обучение невежественными учителями и воспитание безнравственными родителями: «Мы видим все несчастные следствия дурного воспитания. Дворянин, недостойный быть дворянином! Подлее его ничего на свете не знаю». Но тема пьесы – не только неправильное воспитание и обучение помещичьего сынка Митрофанушки и невежество его родителей и «учителей».
«Недоросль» написан в век Просвещения, но именно в этой комедии сатира на ложное просвещение и невежество перерастает в тревожные сомнения в правильности самой общей идеи этого века, учения философов-просветителей, с которыми Фонвизин встречался в Париже и других городах Западной Европы. Стародум говорит образованной Софье, читающей французские книги о воспитании: «Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случалось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель». Эти мысли развиты писателем в его знаменитом сочинении «Письма из Франции». Там со всей ясностью указано на движение умов и идей в Западной Европе, неизбежно приведшее от века Просвещения и ученых споров энциклопедистов к кровавой драме Великой французской революции: «Не могу вам довольно изъяснить, какими скаредами нашел я в натуре тех людей, коих сочинения вселили в меня душевное к ним почтение… Высокомерие, зависть и коварство составляют их главный характер… Всякий живет для одного себя».
Стародум говорит о лично знакомых Фонвизину французских просветителях, чьи имена и сочинения неведомы Митрофанушке и госпоже Простаковой. Фонвизин в «Недоросле» ясно высказывает свои сомнения в самой главной идее века Просвещения, считает, что это лжепросвещение, полупросвещение, ибо оно в своем эгоизме и высокомерии забыло о нравственности, о бескорыстной добродетели, о служении, верности и чести. Век Просвещения сам себя именовал веком разума и не уважал чувство, нравственность, веру. «С пребеглыми умами видим мы худых мужей, худых отцов, худых граждан. Прямую цену уму дает благонравие. Без него умный человек – чудовище. Оно неизмеримо выше всей беглости ума», – говорит Стародум о главном нравственном изъяне европейского просвещения. Оно и породило самодовольного «русского француза» Иванушку из «Бригадира» и хитрого эгоиста Митрофанушку, достойного сына своей малограмотной, жестокой и преступной матери.
И наконец, Фонвизин устами Стародума не только отвечает на слова Простаковой об указе о вольности дворянства, но и прямо говорит об основной причине повреждения нравов и самого существования простаковых, скотининых и митрофанушек: «Угнетать рабством себе подобных беззаконно». Когда Простаковой сообщают о тяжелой болезни крепостной девки Палашки, она в ярости кричит: «Ах, она бестия! Лежит! Как будто благородная!» На такой бесчеловечной психологии и самодурстве, на таком «понимании» равенства людей просвещенное государство основываться и разумно и стабильно существовать не может, и никакой просвещенный монарх не сделает диких крепостников и безграмотных жестоких угнетателей законопослушными и благородными дворянами, своей надежной опорой: «На демократию же и походить не может земля, где народ, пресмыкаясь во мраке глубочайшего невежества, носит безгласно бремя жестокого рабства».
Фонвизин веще предсказывает, что такое лишенное законов, граждан и честных защитников деспотическое государство неизбежно разрушится под соединенными ударами различных недовольных сословий, придет к смуте и беспощадному русскому бунту и через кровавый хаос и анархию снова вернется к самой жестокой деспотии. Он поднимается в своей дворянской революционности до мысли о праве народа восстать против своих угнетателей.
Но, в отличие от Радищева, писатель против такого бунта, он видит выход в конституционном ограничении самодержавия, в создании из лучших просвещенных дворян особого верховного совета, определяющего внешнюю и внутреннюю политику страны и направляющего действия царя (им должен был стать законный наследник престола и воспитанник Н. Панина Павел, его матери предлагалось занять место регентши) и правительства. Разумеется, властолюбивая Екатерина II и Потемкин о такой конституции и слышать не хотели, отсюда разгром панинской оппозиции, отставка и опала Фонвизина, запрещение его статей и журналов.
Фонвизин как государственный деятель, политик с большим опытом и гениальный писатель вложил в веселую комедию-сатиру «Недоросль» много своих заветных и глубоких мыслей и очень серьезных предсказаний, но все они скрыты в глубине художественных образов пьесы. Сатира его порождает смех, сменяющий возмущением и глубокой печалью. Ибо зрители видели на сцене самих себя, своих близких, знакомые типы русских людей. Они вдруг понимали, что смеются над собой.
Суждения Фонвизина о русском государстве, крепостном праве, дворянстве и просвещении были подлинно революционны, ибо страстно и доказательно требовали скорых и решительных перемен во всех сферах русской жизни. Большинства этих суждений русские люди тогда не знали, но вот с конечными выводами великого писателя, принявшими облик Простаковой, Митрофанушки и Скотинина, с детства знаком каждый зритель и читатель «Недоросля»*. И это делает художественную сатиру Фонвизина замечательным, ни в чем не устаревшим литературным документом огромного общественного и политического значения, без которого непонятны весь XVIII век, эпоха Просвещения, история России, её настоящее и будущее.

• Поскольку в пьесах и прозе Фонвизина имеется множество требующих разъяснений исторических деталей и устаревших слов, советуем читать их только в комментированном, предназначенном для школьников издании. См.: Фонвизин Д.И. Бригадир. Недоросль. Всеобщая придворная грамматика. Грибоедов А.С. Горе от ума. М., 2001.